Валерия Лобач – автор фильма «Чернобыль: путь домой», о котором писал Mediasat. Тогда зрители автора в кадре, собственно, не увидели. Только эмоции людей, которые оказались в Припяти в момент взрыва на ЧАЭС. А теперь, спустя много лет, согласились вернуться в место, которое когда-то было их домом, и рассказать свои истории. Но мы таки разыскали автора проекта, и в канун Дня журналиста расспросили о том, что такое работать журналистом на телевидении? К чему оказываются не готовы те, кто мечтает блистать на голубых экранах? И что такое – закон подлости по-тележурналистски?
Игнорируем законы подлости
Закон подлости? Это когда ты приходишь на работу в красивых новых джинсах, новых кроссовках, замшевых (!), светло-серых (!). Ты боишься их обувать в дождь, чтобы не испачкать. Но кроссовки – это единственная комфортная обувь для журналиста – ноги устают. И тут тебя неожиданно отправляют на включение, потому что где-то кто-то выбросил полторы тонны морковки. Ты приезжаешь и понимаешь: нужно лезть вверх, на эту гору. Потому что объем двухметровой горы морковки зритель осознает, только если ты на нее заберешься, и зритель увидит это в кадре, в сравнении. Ты стоишь на горе, и это – не снег, не сугроб. Это – морковка. Ее много! И вот ты идешь по морковке и чувствуешь, как проседаешь вниз, потому что она гнилая, мягкая. Оказалось, что она здесь находилась уже неделю. Проваливается одна нога, за ней – вторая… И вот ты уже стоишь на одном колене, а на втором – отпечаталась плесень. А потом приезжаешь на канал и понимаешь, что кроссовок у тебя больше нет.
Горим на работе
С опытом понимаешь: когда ты приходишь на работу в красивой юбке, на каблуках, по закону подлости (а он работает!), что-то происходит. Например, загораются на Позняках поля. И ты – единственная, кто может туда поехать. Напомню: ты – на каблуках и в юбке. Там – пожар. Уже ночь, локации ты не знаешь. Приезжаешь, видишь какую-то машину. Из нее, как в голливудских фильмах, выскакивает мужчина и начинает переодеваться в спасательную форму. Он мчится в сторону пожара, ты бежишь за ним по полю на каблуках, и думаешь о кадре. Все, что не касается работы, в том числе – твои каблуки, твоя одежда, тебя в этот момент не волнуют. Вдруг – овраг, и ты уже лежишь на его дне, скомканная, перекрученная. А спасатель, как истинный мужчина, лезет тебя доставать. Оператор это благополучно снимает, потому что его задача – запечатлеть все, что происходит. Приезжаешь на канал, смотришь на свои замшевые сапожки – а они сгорели, потому что ночью тлеющая трава не видна. Да и под ноги ты не смотришь, более того – лезешь в костер, чтобы у тебя сзади все красиво пылало. Ты, может быть, обгорела наполовину, но включилась, и это было круто.
Магнитим общительных
Тележурналист притягивает всех активных людей в округе. Мы приезжаем на съемку, где кормят бездомных. Все хорошо, мы готовимся снимать. И тут к нам подходит личность в крутых очках, костюме и видно, что «под чем-то». В такой ситуации у журналиста надежды на оператора особой нет. Задача оператора в первую очередь – защищать камеру, и уж потом журналиста. И вот этот странный человек подходит, и начинает какой-то странный диалог. Ты пытаешься записать стендап, а он лезет в кадр, включает музыку и так далее. Проходит полчаса. Стендап не записан, он тебя упорно задалбывает, обижает, оскорбляет. Ты – живой человек, но ты на работе. Ты не должен отвлекаться.
Он начинает подходить ближе, и это становится потенциально опасно. В этот момент срабатывает такая штука, как «угроза жизни журналиста». Вызываешь полицию, она приезжает, проверяет документы, что-то пытается внушить этому человеку и… уезжает, оставляя тебя с ним вдвоем. Уже нет ни благотворительной организации, ни бездомных, никого. Только ты и этот тип. И вдруг ты понимаешь, что вы уже помирились. И что конфликт – не лучшее решение, часто лучше – промолчать… Твоя работа заключается еще и в том, чтобы отключать личную реакцию. Ты – на работе…
Иногда спим
Нужно быть готовым к тому, что съемка в любой момент может затянуться на неопределенное время. Была у меня ситуация с голосованием на депутатских выборах. Ты приезжаешь на избирательный участок в костюме, красивая. Но вас с оператором вдруг оставляют там не на восемь часов, как планировалось, а «еще на часик». В течение этого часика участок закрывается, и вы остаетесь там, внутри, до завершения подсчета голосов. Сесть на пол ты не можешь, потому что в красивых брюках. Стульев нет. Проходит час, два, три… ты вспоминаешь, что не взяла с собой ни еду, ни водичку. В итоге в 11 часов утра следующего дня тебя будит оператор, когда ты спишь калачиком под вазоном на плитке в углу. И показывает фото, как это было. Сзади сидит избирательная комиссия, а ты лежишь под вазоном в красивых брючках и туфельках с каблучками и спишь, потому что физически столько без еды на ногах не выдерживаешь. А потом ты в ответ фотографируешь, как спит на камере оператор, потому что подушек нет.
Остаемся людьми
Тяжело в нашей профессии иногда быть живым человеком. Ты привязываешься к героям сюжетов. Например, ты едешь снимать самую старую таксу. Она клевая, ты к ней проникаешься. А потом узнаешь, что она умерла. Или какого-то крутого дедушку, а потом во время эфира твоего сюжета, тебе звонят и говорят: «А его больше нет».
Фокусируемся на хорошем!
Но хорошего намного больше. Уставший, обгоревший, спавший под цветочным горшком – ты потом понимаешь, что рассказал что-то важное. Если ты не хочешь сделать мир чуточку лучше, в этой профессии тебе делать нечего.
Увидеть работу журналистов KYIV.LIVE можно на официальном YouTube-канале.
