- Реклама -
Программа «Ревизор», которая выходит на Новом канале, на днях заявила о том, что у нее снова «Пятница». Дело в том, что этот телеканал купил не только три сезона проекта, но и формат его пост-шоу – «Страсти по Ревизору». Мы напросились с большим списком вопросов в гости к бессменному продюсеру программы, Виктории Бурдуковой. Она прошла с «Ревизором» все самые яркие и самые сложные моменты, и знает теперь практически все не только о построении успешного телепроекта, но и об отелях, кафе, ресторанах, гостиницах, супермаркетах и общественном транспорте Украины.

 

Скажите, история, которая недавно нашумела – с женщиной, заведение которой программа отказалась инспектировать, получила продолжение?

Да. Мы же публично пообещали, что не оставим ее, поможем, и не оставили. Она две недели тому назад прошла первую операцию. Успешно. Надеемся, что и дальше все будет хорошо!

Правильная, но немного неожиданная история, так как программа социальная, но не нацелена на помощь..

Ну почему не нацелена? Секундочку! До того, как в 2011 году появилась программа «Ревизор», у нас в стране в публичных местах не было, например, нормальной туалетной бумаги, и наматрасники в гостиницах встречались крайне редко. А сейчас отельеры и рестораторы сами говорят о том, что они смотрят программу и заставляют свой персонал смотреть и учиться, где, как и что нужно делать. Да, существует обучение в вузах и профильных училищах, которые дают, вроде бы, эти знания, но они все равно воспринимаются чем-то оторванным от действительности. А так мы – такая прекрасная пугалка, которая может прийти в любой момент и заглянуть в любой угол. И важно знать, в какой именно, потому что в итоге, если там непорядок, может быть очень неприятно. Поэтому те, кто ответственно относятся к своему делу, нас смотрят и что-то меняют. И получается, что мы вполне нацеленная как раз на помощь людям, тем, кто пользуется гостиницами, ходит в рестораны, ездит на общественном транспорте и такси, программа.

Вы создавали проект «Ревизор» с самого начала. Могу ли попросить вас вернуться в то время, вспомнить, как это было? Ведь три года назад мысль о том, что люди будут смотреть ревизию гостиниц и ресторанов, казалась чем-то оторванным от реальности.

Все было гораздо нереальнее, чем вы можете себе представить 🙂 . В 2004 году «Новый канал» покинул Александр Ткаченко. Тогда произошли масштабные пертурбации внутри холдинга, состоялось переформатирование каналов группы, в результате которого каждый канал получил свое позиционирование. «Новый канал» – молодежное, которое поддерживалось программным продуктом и очень серьезно повлияло на структуру аудитории. И последствия этого позиционирования мы ощущаем до сих пор. Тогда же для всей группы была принята универсальная целевая аудитория 14- 49 в городах с населением 50 тысяч +. Причем у каждого телеканала группы был свой сегмент внутри этой аудитории, чтобы они не занимались внутренним каннибализмом. На тот момент в группу входили СТБ, «Новый канал», ICTV и М1.

И вот телеканал, который получил молодежное позиционирование и начал бурно развиваться в этом направлении, вдруг принимает решение, что наши зрители – не просто молодежь, а молодежь социально ответственная, и ее нужно обеспечить таким программным продуктом, который отразит процессы в обществе и будет актуализирован. Это был 2011 год, преддверие чемпионата ЕВРО 2012. И тогда в обществе наиболее актуальной и обсуждаемой темой была наша готовность к Чемпионату и ожидание – опозоримся или нет в части инфраструктуры – тех же дорог, гостиниц и так далее.

Подумали: что может быть интересно молодежи? Люди точно в разных городах ходят в кафе – рестораны, это интересно (на тот момент кризиса не было, деньги даже у молодых людей на кафе находились). Решили создать программу, которая бы об этом сервисе рассказывала. Но тогда никто из нас не верил в успех обычной туристической программы на нашем телеканале. Нужно было найти интересную форму рассказа о хорошем и плохом в нашем сервисе. Причем о хорошем – тоже обязательно, потому что «Новый канал» всегда делал акцент на позитивных вещах.

Я на тот момент работала директором по рекламе Нового канала и в порядке эксперимента взялась возглавить движение.

В общем, на майских праздниках, пошли снимать пилот в один ресторан, который находился здесь, по соседству с каналом. Отсняли, смонтировали, принесли на Творческий совет телеканала, который принимает решение, будем мы снимать такой программный продукт, или нет. Мы сделали программу, и … нам сказали, что пилот никуда не годится.

Почему раскритиковали?

Потому что скучно. Мы сделали из одной локации программу – 26 минут, телевизионных полчаса. На второй пилот деньги выделили, но попросили как-то программу разнообразить. Мы, конечно, расстроились и пошли думать, что делать дальше. Увеличили количество локаций. В первом пилоте была одна, во втором – уже четыре. Саму программу сделали часовой. Второй пилот снимали в Броварах под Киевом, он оказался уже подэфирным.

Но программа все равно не попадала стопроцентно в это безбашенное молодежное позиционирование: социальный проект, который говорит о совсем не гламурных вещах вроде тараканов и грязи на кухне. Но его приняли в порядке эксперимента, потому что тема проверки качества сервиса тогда интересовала абсолютно всех.

Первый выпуск смотрели – волновались?

Еще как. Он вышел в эфир в субботу, в 10 утра 27 августа 2011 года. С тех пор это наше намоленное время, я его очень люблю. В десять утра субботы программа всегда шла потом отлично, причем в каком угодно повторе. Но первый выпуск дал долю около шести, ниже средних показателей канала. Сразу же журналисты написали, что цифры у нас совсем невыдающиеся. У всех в этот момент опустились руки. Я в это время была не в Киеве, но отправила всем ободряющие СМС. Анна Жижа (шеф-редактор Ревизора) была крайне расстроена, мне говорили, что Ольга Фреймут плакала, да я сама плакала! Мы все расстроились, но съемки – то запущены, нужно работать дальше. Вторую программу как-то собрали, поставили в эфир, и она прошла с долей… 14! Для «Нового канала» это тогда был очень хороший показатель. Я не помню, с какой программы… по-моему, с четвертой, Оля Задорожная, которая на тот момент была программным директором «Нового канала», перебросила «Ревизор» в прайм-тайм. Может быть, это произошло не от хорошей жизни, а от недостатка программного продукта, но, тем не менее, произошло. И так программа выходила два года. Причем каждый сезон собирался Творческий совет и решал, делать ее дальше или не делать: рейтинги хорошие, но она по-прежнему не укладывалась в позиционирование «Нового канала».

И до сих пор не укладывается?

Я сейчас не вдаюсь в детали позиционирования телеканала, так как в какой-то момент ушла с должности коммерческого директора и стала заниматься только «Ревизором». Но, на мой взгляд, мы стали менее экстремально молодежными, все-таки. Мы попробовали и поняли: все-таки, рынок функционирует в категории «зрители 18-54 лет, проживающие в городах с населением 50 тысяч+», ну и демографическая яма, заложенная в 90-х, уже наступила.

Насколько «Ревизор» – дорогой в производстве проект?

Это – один из самых дешевых проектов по себестоимости на украинском телевидении, и одновременно – один из самых амортизируемых. Посмотрите на количество показов выпусков программы за год: в 2014 году их было 157. Это за 52 недели! Ревизором с практически непадающими долями можно было замостить весь off и спокойно получать долю 10+. Понятно, что с каждым годом стоимость производства растет, хотя бы из-за инфляции, ведь бюджеты у нас в гривне. Но это никоим образом не мешает программе быть прибыльной.

Как долго готовится каждая программа?

Долго, только пост-продакшен полтора-два месяца. Каждая поездка – это около 34 часов съемочного материала. А в эфир надо выдать всего два. Только отсмотреть материал – посчитайте сколько смен нужно. А его надо еще порезать, сделать начитку текста, заверстать, сделать анонсы, цветокоррекцию, музыку, свести звук. И это кстати, ответ на вопрос, почему такой разрыв по времени между съемками и эфиром. А еще есть «Страсти по Ревизору», когда на этапе нарезанной редакторской «рыбы» ребята забирают материал, ездят по командировкам, пишут свои сюжеты, а ведь должно пройти время после съемок «Ревизора», чтобы там что-то поменялось или не поменялось. И это тоже занимает время. И это — тоже огромный кусок работы.

Сколько человек работает сегодня над проектами?

Над «Страстями» в общей сложности – больше 200. Над «Ревизором» человек 30. В командировки отправляются 11 человек, включая меня. Я очень много езжу, к сожалению.

Можно ведь быть на телефоне…

А это ничего не дает. Поездка – это возможность принять участие в вынесении финального решения или что-то сделать нестандартное.

От чего зависят рейтинги «Ревизора»? Можем ли сказать, что, допустим, ревизии гостиниц смотрят лучше, чем проверки кафе?

Все зависит от качества сборки программы. Хорошо смотрят все, вопрос в том, как это правильно заверстать. Ошибки бывают, безусловно, мы же живые люди. Но тогда, к сожалению, проседает вся программа.

Съемки каждой программы строятся по определенной схеме: мы понимаем, например, что нам нужно несколько хороших заведений с шансом быть награжденными, потому что фрустрация – это тоже плохо. Например, съездили мы в Днепропетровск, и никого в итоге не порекомендовали. И половина Днепропетровской области в обиде на нас: приехали, опозорили, а мы не такие! Вон, в день эфира за Запорожье до полуночи в соцсетях писали: «Ну мы же не такие! Почему вы пошли в эту «Фиесту», там же хозяин неадекватный?».

А мы до этого снимали уже три раза заведения его сети, у них две наших награды. Кто мог подумать, что в этот день у собственника будет что-то не то с настроением, и он бросится на нас с кулаками и угрозами перестрелять? Мы – то шли с надеждой награждать. Мы всегда в принципе, стараемся идти с позитивным настроением.

Сколько ревизий в программе сегодня?

Шесть – семь, это – кубики, которые мы переставляем. И рейтинг очень сильно зависит от того, где какой кубик встанет. Люди не могут смотреть подряд три негативных истории об ужасном сервисе, им нужно «выдыхать». Посмотрели трэш, после этого, условно, пятизвездочный Sheraton. Дальше можно показать что-то среднее для людей со средним достатком, потому что понятно, что Sheraton их визуально порадует, но возмутит по деньгам.

Только хотела спросить – зрителей такие ревизии не вгоняют в депрессию при нашей довольно скромной сегодня жизни?

Когда мы начали снимать дорогие гостиницы, вся эта история у меня, честно говоря, сначала вызвала отторжение. Людям не до жиру, а там – номера по 200 евро за ночь. Кому это надо в нищей стране? Кто это будет смотреть?

Потом села, хорошо подумала. В том числе – об эффекте покупки журнала Vogue на предпоследние деньги девочкой из бедной семьи. Люди должны стремиться к лучшему.

Как происходит съемка программы?

Есть ведущий, который ходит по ресторану или гостинице и все время что-то говорит. Главный принцип – не молчи, это – то, что им все время говорится, потому что это, по большей части, все-таки, стендап. За этим ведущим или ведущей ходит шеф-редактор Анна Жижа, слушающая и фиксирующая основные моменты, которые потом пригодятся на выводах при принятии решения. Подсказывает какие-то слова, просит некоторые моменты переговорить или дополнить, исправляет ошибки – руководит процессом. У нее – не голова, а библиотека! Ведь гостиничному или ресторанному бизнесу учатся годами, а мы это осваивали в военно-полевых условиях. И на всякий случай у нас с собой всегда – стопка ДСТУ, чтобы была возможность свериться с нормами. А сейчас ведь супермаркеты еще прибавились, у которых свои нормативы. И эти нормативы такие развеселые, что я сама начала бояться ходить по супермаркетам.

Программа РевизорНедавно стала посреди дорогущего магазина на Бессарабке, окинула его взглядом и навскидку нашла четыре нарушения. Подумала: спокойно, я сюда не для этого пришла. Но икру, которая хранится в ненадлежащих условиях, я брать не стала. Увидела сало, которое висит просто в торговом зале, чего не должно быть по разным причинам, начиная с того, что кто-то на него вдруг кашлянет. А это – продукт, который в дальнейшем не подвергается тепловой обработке. Ну и еще пару нарушений по мелочи.

Вы снимали проекты не только в пределах Украины?

Да, были в Австрии, Британии, Италии, а в этом году – в Грузии. Будем ли мы это делать дальше – не знаю. Все нужно проанализировать и взвесить, потому что людей, в конечном счете, в первую очередь интересует то, что происходит в их стране. Зарубежные ревизии – это такие «бантики», – они рефрешат формат, но его гвоздем не являются.

Будет ли меняться программа в обозримом будущем и в какую сторону?

Она все время меняется. За время существования что мы только не снимали: гостиницы, рестораны, школы, детские сады, всевозможный общественный транспорт, такси, железные дороги. И людей это все до сих пор еще интересует, я имею в виду локации – кафе, гостиницы, детские сады и так далее.

Но в какой-то момент, кажется, это было еще в третьем сезоне, в 2012 году, я вышла из монтажки, позвонила ребятам прямо на съемочную площадку и попросила, чтобы мы начали больше работать с людьми, потому что внезапно осознала, что когда персонаж проекта один, это быстро надоедает. И не важно, кто в кадре. Зрителям не слишком интересно следить за бесконечным стендапом или манипуляциями с всё теми же наматрасниками и тараканами. Интереснее наблюдать за теми, к кому мы приходим: а как отреагировали? Вломили на входе или не вломили? Очень обрадовались, когда получили карточку?
Людям интересно смотреть на себя со стороны – в этом сильная сторона программы.

Я понимаю, что кому-то ситуация, когда менялся ведущий, казалась апокалипсисом. Но теперь мы доказали и отчетливо понимаем, что: а) катастрофы не случилось и б) народу абсолютно все равно, кто будет воевать за справедливость, если он будет за эту справедливость реально бороться. И за нами на съемках как бегали толпы фанатов, так и бегают сегодня, меньше их не стало.

Если возвращаться к вопросу брендов и отношений человекобрендов с телеканалами. Когда ушла Ольга Фреймут, которая во время работы над проектом стала брендом, это как-то регулировалось и может ли регулироваться?

По-моему, никак. На этот бренд никто не претендует. Я лично, когда Ольга уходила с канала, ей сказала: «Регистрируйте фамилию. Что и как дальше у вас сложится – не понятно, лучше себя обезопасить». А потом у ее юриста вычитывала и подсказывала, какие классы закрывать вот этой самой регистрацией. Да, мы создали человека-бренд и подарили ей этот образ. Она ушла работать дальше, ну… и прекрасно!

Это ведь взаимообразный процесс. Канал вкладывался в человека, человек отдавал время и силы каналу. Человек нашел условия лучше, ушел. Но это касается только человека, а не некрасивых ситуаций с дублированием программ, естественно.

А как создавался образ нового ведущего?

Из контрастов. Женщина – мужчина. Одна не ест ничего и всего «бридиться», второй ночует даже в самых жутких гостиницах и ест даже в самых жутких забегаловках. Вадим более уравновешенный, говорит на английском, французском и испанском. Он в каких-то вещах был изначально интеллектуальнее и сильнее. И нам оставалось сделать так, чтобы зритель эти позитивные преимущества заметил и оценил.

И его путь – все пробовать на себе – правильнее. Ну как можно оценить ресторан, не попробовав там еду? Нельзя, равно как и попробовать еду, которая окажется некачественной или неполезной, но порекомендовать ресторан, тоже нельзя. Мы по этой причине не ходим в некоторые фаст-фуды: знаем, что они собаку съели на мировом уровне в вопросе формального соблюдения норм, но рекомендовать есть там картошку-фри – аморально.

Программа Ревизор

Какие еще есть моральные моменты и ограничения? Не так давно вы по моральным причинам отказались инспектировать заведение. По той же причине вы не будете рекламировать вредный фаст-фуд. Что еще?

Эти правила и ограничения точно так же возникают в процессе. Мы реально очень серьезно относимся к выводам, потому что знаем: мы-то оборудование свернули и уехали, а людям здесь оставаться жить и работать. И то, что мы нарешали и им наговорили, на их жизнь повлияет непосредственно: кого-то увольняют или происходит отток клиентов, кого-то повышают, клиентов прибавляется. Заведения закрываются или начинают внезапно процветать.

Поэтому во время принятия решения собирается группа, а это взрослые люди, все старше 30, обладающие жизненным опытом, и решаем коллегиально, что будем делать. Никогда, ни в первом, ни сейчас, в шестом сезоне не было такого, чтобы решение принимал ведущий.

Со стороны, когда не видишь эту кухню, все выглядит достаточно жестко и да, возникает ощущение, что это — решение ведущего.

Это всегда коллегиальное решение. У нас были ситуации, когда и ведущую, и ведущего приходилось переламывать. С криками, обидами, потому что они – тоже живые люди, у них есть своя точка зрения. Им обоим приходилось произносить тексты, которые они лично считали неправильными. В некоторых случаях – жалко, в некоторых – эмоции: боже, какое красивое заведение! Давайте наградим? Все это у нас было, живые же все люди. И только потом уже выясняется, что решение, принятое холодным умом, оказалось правильным.

А вот возвращаясь к тому, о чем говорили раньше: в чем еще причина того, что программа не оказалась зависима от персоны ведущего?

Потому что «Ревизор» изначально создавался с пониманием, как формируется бренд и со всеми атрибутами бренда. Этот проект – больше, чем телевидение. Мы создали фетиш в виде перчатки, сразу же активно задействовали соцсети, которые очень влияют на наш бренд, и так далее.

Хотелось бы подробнее об активностях в соцсетях. Каким образом они влияют?

Самая яркая ситуация была в прошлом сезоне в Черкассах. Мы нашли отличный ресторан во главе с этническим японцем, который приехал в Украину, влюбился и остался. Как профессиональный повар, он открыл ресторан японской кухни. Конечно, обалдел от наших реалий ведения бизнеса, но не опустил руки, отреагировал адекватно и почти поборол систему. Все продукты, которых у нас нет, привозит из Японии – рис, рыбу, васаби. Ресторан недешевый, но очень достойный. Мы видим роскошную историю, и вдруг – «залет» – нашему тайному покупателю в этом ресторане недовешивают 8 граммов на 230 г веса. Формально недовес – это кража. Мы допускаем небольшой процент на усушку-утруску или то, что из тарелки, пока она стояла, что-то могло испариться, но что может испариться в суши?

В общем, мы практически в слезах, потому что этому ресторану дать нашу табличку – не стыдно, они достойны, а тут – эти дурацкие 8 граммов. Мы верим в то, что делаем, и часто очень близко к сердцу принимаем все, что происходит.

Вадим походит ко мне с каким-то совершенно «стекшим» лицом, Аня Жижа ходит несчастная. Я им сказала: «Если не знаешь, что делать, делай по правилам. Идите, работайте, доснимаем». Пока они заканчивали ревизию, осенила мысль: давайте спросим у людей? Прямо со съемочной площадки пишу в нашу группу Вконтакте: «Люди, вот такая ситуация, что бы вы сделали? Наградили бы или не наградили?» И человек 600 тут же набросали мнения. Кстати, это не так много по нашим меркам, но времени было реально 15 минут. И 70% проголосовало за то, чтобы наградить. Мы сняли роскошные выводы, объяснили, в чем они были неправы, сказали, что люди проголосовали за то, чтобы наградить. И, после эффектной паузы, – что мы согласны с этим решением зрителей. Когда программа вышла в эфир, за 20 минут пока шел сюжет об этой ревизии, около 4 тысяч человек записалось в нашу группу Вконтакте.

Если ты не будешь слушать мнение людей, изучать их интересы и потребности, какие конкретно претензии они предъявляют, то не сможешь правильно видоизменять контент и соответствовать их ожиданиям. Общество развивается. Когда эта программа запускалась, в обществе существовал мощный запрос на справедливость. Первое разочарование после 2004 года прошло, возникли надежды, связанные с ЕВРО 2012, с европейской интеграцией… Сейчас общество совсем другое. Благодаря соцсетям в том числе, я это чувствую на кончиках пальцев.

При этом, когда формат собственный, автономный, то у нас в руках – абсолютно любые возможности менять программу. Когда вы спрашиваете, какие изменения произойдут в ближайшем будущем, у меня нет ответа на этот вопрос, потому что они происходят спонтанно и в том числе зависят от аудитории. У нас настолько рука на пульсе, как нет, наверное, даже у новостей.

В соцсетях всегда с людьми общаетесь, отвечаете вы лично?

Преимущественно я и Аня Жижа. Нам в свое время отдали ревизорские соцсети на откуп, за что мы очень благодарны пиар-директору Нового канала Ольге Балабан.

Как продвигали проект, кроме соцсетей? Я где-то видела большие плакаты с информацией о том, что этот ресторан проинспектировал «Ревизор».

За такое, на самом деле, нужно бить по рукам, потому права на использование наших логотипов в наружной рекламе мы не давали. Но у нас рынок настолько дремучий… Своей наружки у «Ревизора» не было никогда. Но зато мы по-максимуму используем другие пути, например, контактируем с местной прессой, и после нашего визита целые области вспыхивают новостями о проекте.

Как люди реагируют на проверки? Стало ли вам проще работать?

Сейчас мы сталкиваемся с наименьшим сопротивлением за все время существования программы. Даже скучно 🙂 .

На программу пытались подавать в суд?

Нет. Я с интересом жду, когда же это произойдет. И юристы наши тоже. Дело в том, что у таких исков нет никаких шансов. Можно кричать, обещать пойти в суд. А потом человек приходит к юристу, который объясняет: ничем все это не закончится. Это – время, деньги, нервы, а шансов нет – мы действуем законно. И второе. У нас же есть все видеоматериалы. Кстати, ситуации, когда мы подавали в суд за препятствие журналисткой деятельности – были. Точно также отдаем в качестве аргумента в прокуратуру не монтированное видео.

Насколько я знаю, «Ревизор» уже нагоняет страх на соответствующие сервисы не только в Украине. Формат проекта был куплен телеканалом «Пятница».

Да, причем уже трижды.

Формат – это идея и способ ее реализации. Как продать их трижды?

Мы продаем право один сезон использовать бренд «Ревизорро» в другой стране. Или два сезона, или три. Этот бренд, точно так же, как и бренд «Ревизор» принадлежит «Новому каналу». Да, существует такое понятие, как «библия формата». Это, собственно, то, о чем вы говорите – идея и инструкция, как и что мы делаем. Мы эту «библию» проекта написали и передали коллегам с телеканала «Пятница». По их программам я вижу, что они ею пользуются. Но также они в каждом сезоне получают право просмотреть наши программы и взять оттуда любые идеи, которые им понравятся. Кстати, был прецендент, когда тот же самый «Ревизорро» был продан в Казахстан.

Инициатором сделки выступал «Новый канал» или «Пятница»?

«Пятница» выступила агентом по сделке, работая в наших интересах в том числе.

Но вообще, продажа формата – это достаточно беспрецедентная ситуация, когда украинский телеканал продал не готовый продукт, а именно интеллектуальную собственность – то, что нельзя пощупать руками. Наши коллеги делают и продают довольно успешно готовые программы на другие рынки, в ту же Россию, достаточно давно, и в этом ничего оригинального уже давно нет. Говорят, что мы были вторыми на рынке после программы Игоря Пелиха «Галопом по Европам», формат которой был успешно продан каналом ICTV. Более того, и формат «Страстей по ревизору» также уже продан нами телеканалу «Пятница». У них «Ревизорро» пошел очень хорошо, и на сегодняшний день стал одним из базовых, брендообразующих проектов. Как показывают различные исследования, за последние три года «Ревизор» стал брендообразующим форматом и для «Нового канала».

Накал между нашими странами как-то влияет на отношения с коллегами с той же «Пятницы»?

Что касается чисто человеческих отношений, не влияет. Если я хорошо отношусь к ведущей Ревизорро на «Пятнице» Лене Летучей, как к человеку, уважаю Николая Картозия, восхищаюсь работоспособностью продюсерской группы, то почему у меня должно поменяться лично к ним отношение, я не понимаю. В любой ситуации нам всем нужно оставаться людьми. Тем более, когда речь идет о людях, которые со своей стороны не сделали ничего такого, что заставило бы меня к ним относиться негативно. У них даже лозунгов вроде «Крымнаш» не было замечено.

Шестой сезон уже в эфире, седьмой – на носу. Наверняка объездили все, что могли. Не страшно, что вот-вот скоро снимать будет нечего?

Сервис вечен, как и проблемы в нем. Ну и кроме того все равно хочется надеяться, что сервис все-таки начнет отлаживаться, и мы это покажем. И что к нам начнут заходить какие-то новые игроки, международные сети. Вы, например, знаете, что в Одессе нет ни одной гостиницы, относящейся к международной сети? Мы понимаем, что там коррумпированная система предоставления земли. Но в принципе было бы очень правильно, чтобы туда позаходили все эти Hillton, Four Seasons и Sheratón. Вот в Запорожье Sheratón есть, а в Одессе нет! Ну как это так?! Причем в Запорожье там целых две таблички «Ревизора» висит – золотая и серебряная, мы его проверяли и перепроверяли. Это же тоже интересно, в больших сетевых отелях совершенно другие стандарты обслуживания.

Кроме того, сейчас мы озадачились таким вопросом. Вот все знают, что во Львове есть такая сеть «Локаль», и что в нее входит много ярких ресторанов: «Криївка», «Мазох-cafe», «Гасова лямпа» и прочие. Но никто не знает, что в Ровно интересных заведений не меньше. И что Тернополь в этом смысле – очень классный город.

В Украине есть четыре признанных кулинарных столицы: Львов, Одесса, Днепропетровск … хотя, нет. Три, потому что назвать Киев кулинарной столицей было бы большим преувеличением. Здесь, к сожалению, гораздо меньше знаковых заведений, чем могла бы вмещать столица.

Кулинарных столиц официально – три, но, по сути – больше. Полтава просто роскошна в этом смысле. Она такая недооцененная в кулинарном смысле, и я не могу понять, почему туда нет туристических маршрутов? Там красиво, чисто, места исторические и есть где жить. Снимали, знаем. Почему об этих городах никто не знает? Открытие таких мест миру – одна из наших социальных миссий, и в этом направлении еще работать и работать.

- Реклама -
Подписывайтесь на наши сообщества в Viber и Telegram
Наталия Тютюненко
Журналістка, комунікаційниця.