В нашем обществе давно ведутся дискуссии о том, как сделать так, чтобы добрых, хороших мультфильмов на экранах стало больше? Mediasat решил изучить вопрос с самого начала, идти от истоков. Так как мультфильм часто начинается с хорошей детской книги или интересного сценария, то и поговорили мы со сценаристом Натальей Гузеевой, «мамой» популярных мультяшных героев нашего детства – Капитошки и Петрика Пяточкина. Наталья уже давно живет и работает не только в Киеве, но и в Германии. Мы поймали ее в Украине и задали несколько вопросов о мультфильмах, сценариях, доброте на экране и в жизни и том, появятся ли на экранах новые приключения Капитошки, Пяточкина и других придуманных ею персонажей.
Mediasat: Наталья, как-то в интервью Вы говорили о том, что писали сказки и рассказы с детства. Кто был их героями и вырос ли какой-то из персонажей вместе с Вами?
— Сразу скажу, что как-то сложно думать и говорить о своем прошлом, когда все мысли в сегодняшнем дне. Собственная жизнь кажется такой постыдно длинной по сравнению с короткими жизнями мальчишек в простреленных касках. И такая НЕ главная, НЕ великая, НЕ геройская. Я думаю о погоде: ну когда уже потеплеет? Раз уже война, пусть хоть бойцы не мерзнут в окопах и землянках. Когда уже появится солнце, растают снега, пройдет целительный дождь, появится солнце, радуга и маленькая капелька надежды превратится в море радости победы, покоя и мира. С такой маленькой капельки все началось в моей жизни в прошлом, и хочется, чтобы она примирила меня с настоящим. Я ее назвала Капитошка. К ней я шла через войну, войну с собой. У каждого своя формула личной Вселенной. У меня – капля дождя после радуги, когда на небе появляется солнце.
Маленькой я начала со стихов, причем их героиней была я и только я. И я страдала. Я присматривалась к миру и он мне не очень нравился: умерла любимая птичка в клетке, мышка «доходила» в мышеловке, пропавший на войне без вести дедушка все никак не находился и не возвращался к бабушке… А запущенный в космос спутник, никогда, как мне объяснили, не вернется на Землю, потому что сгорит в небе… Мама и папа все время заняты в театре, при этом мама в спектакле не принцесса, а Баба-Яга. Опять переезд, новый город, опять ни друзей, ни родственников… Нет, решительно, у меня, ребенка, было не много поводов для радости. Я воевала с миром, хотела его изменить в лучшую сторону. Вот и появилась тема фентези как эскапизм. Стала сочинять сказки, в которых все было прекрасно: вечно жили птички, спутник вернулся счастливый на Землю, а мама была принцессой и сидела с папой дома. Повзрослев, стала писать рассказы о любви. И вернулась тема печали : любовь всегда была несчастной. Но зато в рассказах выстраивались сюжеты, прописывались характеры…
Но почти во всех моих детских и юношеских опусах, стихах ли, сказках ли, были строки, посвященные небу, дождю, солнцу, радуге. Возможно, я подсознательно искала — конечно же не формулу вселенной как Стив Хокинг, куда мне! — а всего лишь литературную формулу, которая сможет описать эти четыре стихии единым персонажем, единым состоянием, метафорой. В результате получилась такая себе длинная пренатальная жизнь непонятного еще героя, капельки дождя, которая спустя несколько лет появилась на свет в рассказе и получила имя Капитошка. Хотите — верьте, хотите — нет, но, после того, как я написала про Капитошку, моя жизнь изменилась. Я внутренне стала взрослой, перестала воспринимать мир только как поле боя, увидела в нем смешное, парадокс, абсурд. А с этим, согласитесь, жить намного легче.
Mediasat:Родители не пытались Вас увлечь другими занятиями?
— Писать для меня было естественным состоянием, свободным времяпровождением и параллельной, но очень настоящей реальностью. А в обычной жизни надо было ходить строем, делать уроки, выбирать профессию. У родителей, переживших оккупацию и эвакуацию, хоть они были глубоко эмоциональными и непрактичными людьми, сформировались жесткие представления о том, как надо жить и выживать. И из наилучших побуждений пытались меня втиснуть в какие-то практичные рамки. Поэтому я занималась художественной гимнастикой, посещала кружок кройки и шитья, учила английский на трехгодичных курсах и ходила в математический класс 171 школы (сейчас — лицей «Лидер»). Потом был факультет кибернетики отделение структурной лингвистики. Это был мой выбор. Родители поняли, что натворили, с ужасом мой выбор приняли, не ожидая, что меня так занесет. Это было уже за границами их представлений о норме.
В свободное время читала, ходила в филармонию и в театры, вечерами тусовалась в кофейне на Крещатике. Не знаю, как все успевала, но, конечно же, в ущерб литературной работе. Теперь я не жалею, потому что все это сформировало мировоззрение, характер, выработало усидчивость, умение доводить начатое до конца, даже если не хочется. А тусовки на Крещатике, сидение в мастерских и на кухнях в сочетании с лекциями по структурализму, теории вероятности, и расшифровками Шумерских текстов плюс латынь, все это создало некий коктейль, который иногда с удовольствием, а иногда и морщась, пьют мои друзья и близкие.
Mediasat: Вы написали сценарии к известным мультикам о Капитошке и Петрике Пяточкине. Расскажите, пожалуйста, историю возникновения самой задумки этих мультфильмов.
— Если честно, не было набросков в блокнотике, вынашивания идей, выстраивания сюжета, мук творчества. Эти две вещи были написаны на одном дыхании. Как в трансе, когда ты просто видишь перед глазами кино или текст, и остается только быстро-быстро записать. Муки пришли потом, когда из литературных сказок я писала сценарий. Вот тут пришлось попотеть. Не потому, что трудно, а потому, что, все-таки, я была кибернетик, лингвист, а не сценарист. И мне пришлось освоить курсы молодого бойца по сценарному мастерству самостоятельно. Прочитала кучу книг, пересмотрела кучу мультиков, робела перед режиссером, не понимала его требований.
Меня, я думаю, вынесла интуиция и понимание структуры мультфильма вообще, актерские навыки, полученные от родителей и натренированные в любительских спектаклях, усидчивость и умение доводить до конца начатое. А также — фантазия, развитая одиночеством, помогающая заполнить пустоту. И какое-то остервенение преодолеть препятствие, возникшее во время занимательного путешествия в неизвестность. Согласитесь, чтобы писать надо быть немного авантюристом: ты начинаешь рискованное дело, успех которого сомнителен. Потому как «нам не дано предугадать, как наши слово отзовется». И, если с книгами немного проще (в конце концов, можно издать пробный тираж в одну тысячу), то в сценарном деле все жестче. То есть, особенно, не дано предугадать, как твое слово отзовется в душе продюсера и режиссера, тут другие деньги и другое количество зрителей.
Mediasat: И, все-таки, обычно сначала — сценарии или книги?
— Сначала были сказки, которые я превратила в сценарии, а потом отредактировала для книг. Легче всего было с Петей Пяточкиным: сказка получилась одновременно и книгой, и сценарием. Тогда ведь от литературного сценария не требовали американского формата записи, как сегодня. Сказку издало издательство «Веселка» с рисунками Натальи Чернышевой (мультипликационный Петрик и рисунки Николая Чурилова им не подошли: то что хорошо в динамике на экране, не всегда годится в статике в илюстрации).
«Капитошку» не издали, он не подходил по формату. В издательстве «Веселка» в редакции «Книжка-картинка» у меня все время выходили книжки, так часто, что на меня одна писательница, член Союза писателей (имя называть не буду, автор поэмы о пионерском галстуке), написала донос, он до сих пор у меня хранится. В нем она возмущалась, что публикуют не ее, а меня, не члена Союза Писателей, и того, о чем я пишу, в жизни не бывает. Издаться не члену Союза в Украине было безумно трудно, писатели стояли минимум по 2 года в очереди, чтобы только в план попасть.
А после перестройки украинские издательства обо мне вообще забыли, или просто не знали о моем существовании. Но знаете, когда я вижу, какие замечательные детские писатели появились в Украине, какие замечательные книги стали выходить, я только радуюсь. А меня вдруг полюбили издательства России, самые крупные, и не очень. Издавали во всех форматах Капитошку, Пяточкина, девочку Леночку, даже заказывали продолжение, что большая редкость. Издавали, переиздавали, первые тиражи начинались с 10 тысяч, а общий тираж доходил до 200 тысяч.
Mediasat: Сегодня в Украине публикуетесь?
— В Украину я как автор вернулась сначала в «переводах» из России. Занимательно, правда? Сейчас – да, все изменилось. Я сотрудничаю с украинскими издательствами, в основном это «Время мастеров», меньше – с «Издательством Старого Льва», одноразово — с «Тезой». И я этому очень, поверьте, очень (!) рада. Ведь мои герои — Капитошка, Петя Пяточкин, девочка Леночка, – украинцы, родились в Киеве, тут росли, и мне хотелось бы, чтобы у них был паспорт украинца с возможностью путешествовать за рубеж.
О телевидении мне нечего сказать. Я с ними не сотрудничаю, с ними сотрудничает соответствующее Министерство, Госкино, студия, которые прокатывают там мои фильмы. Фильм, как конечный продукт, мне не принадлежит. Я — автор персонажей и литературных произведений, и все.
Mediasat: Приходилось ли Вам дорабатывать сценарий по ходу подготовки мультфильма? Насколько сложным было сотрудничество с сотворцами мультфильмов?
— Сценарист — не писатель, он работает в команде и он должен не НАПИСАТЬ, он должен ПИСАТЬ-И-ПЕРЕПИСЫВАТЬ. Писать все время, учитывать замечания и пожелания продюсера, режиссера, уточнять, заменять, дополнять, изменять. Работать над сценарием – это и есть работа сценариста. В большом кино сценарист вносит коррективы даже во время съемок. А в десятиминутном мультике, если сценарий принят, то чаще всего приходится работать только над диалогами, подгонять их под изображение.
Сотрудничество с каждым режиссером проходило по-разному. Один выматывал, доводя до своего видения развитие сюжета. Другой брал сценарий, и ты его воплощение видел уже на премьере, редко — на сдаче фильма. Третий – дружит, общается, посвящает во все этапы, детали, не отпускает ни на секунду. Но в общем все сводится следующему: ты в одиночестве «пишешь кино», а режиссер на миру «делает кино». И вот это «делать кино» получается более значительным, потому что длительно, трудоемко, требует технических и человеческих ресурсов.
Мне интересно было и творчески, и человечески работать с Натальей Марченковой. Мы с ней сделали три мультфильма: «Это что еще такое», «Сочинение про дедушку» и «Любовь и смерть картошки обыкновенной». Было чудесное взаимопонимание во время работы с Мануком Депояном, вот вышел в 2014 году наш фильм «Халабудка» и поехал на Берлинале. Надеюсь на замечательное сотрудничество с Люсей Ткачиковой в будущем сериале «Миша и Лунная Дзвинка». У нас с ней тоже есть совместное творческое прошлое.
Mediasat: Имели ли Вы, как автор сценария, возможность влиять на что-то помимо текста? Например, высказывать пожелания — недовольство относительно внешнего вида персонажей?
— Когда я была начинающим автором, то только дико робела перед опытными мастерами, и не осмеливалась не то что делать замечания, а и задавать вопросы. Мне было 20 лет. Да режиссеры особенно и не интересовались моим мнением. Мол, будь рада, что мы взяли у тебя сценарий. А я и вправду была рада. Я вообще человек без особых амбиций. Мне нравится инициировать процесс, зажечь, завести людей и отойти в сторонку. Я знаю, что то кино, которое снято в моей голове, нереально воплотить на экране. Не потому, что оно такое гениальное, а потому, что оно мое и только мое. И, когда оно проходит через головы и руки других людей, оно уже «наше», коллективная собственность. Я ей рада, но произошел процесс отчуждения. Другое дело — литература. Может, поэтому я и люблю свои книги больше, чем мультфильмы. Но мои мультфильмы, все-таки, созданы на основе моей литературы. К моменту окончания работы режиссера над фильмом, я могу о нем даже забыть, ведь пока он делался, я уже реализовала другие идеи, которых – громадье.
Ну а недовольство я не выражаю — это непродуктивно. Надо убеждать, доказывать, а не ворчать. И не забывать, что мои партнеры — художники и режиссеры – глубоко образованные люди, профессионалы, и мне к ним не мешает прислушаться. Мой принцип – диалог.
Mediasat: Почему не делали больше мультипликационных проектов? Как-то жаль, что больше Ваших героев не анимировали…
— Чтобы делать анимационные проекты, нужна команда: режиссер, продюсер, художник, а главное – деньги. Очень много денег. От меня мало что зависит. Что толку, что у меня лежат написанные сериалы с Капитошкой и Петей Пяточкиным? Я переключилась на малобюджетное производство – книги. В них Петя Пяточкин уже вырос, пошел в школу. Книга «23 обиды Пети Пяточкина» была представлена на Форуме издателей во Львове, стала бестселлером, должна была войти в школьные программы. Сейчас готовлю с издательством «Время майстеров» новую книгу «Любовь и 17 страданий Пети Пяточкина». Кажется, иллюстратор у книги будет замечательный.
Mediasat: А как в свое время пришли на Укранимафильм, и в чем заключалась там Ваша работа?
— У меня уже был опыт работы сценариста, я ведь писала еще и рекламные ролики(обожаю рекламу!), и научно-популярные сюжеты. И, когда освободилось место редактора на Укранимафильме, меня пригласили. Я думаю, моя главная работа здесь заключалась в том, чтобы учиться у Учителя, другим словом я не могу назвать главного редактора Укранимафильма Свету Куценко, и не оплошать. Ну а, кроме рутинной писанины в виде аннотаций, заключений, составления планов, в обязанность редактора входило доводить до ума сценарии, проводить худсоветы, корректировать диалоги, принимать участие в записи актеров, отсматривать подготовительный период, сториборд, черновой вариант — предпоследний, последний, вникать в музыку, в анимацию, в персонажей, выслушивать недовольства директора картины по срокам, сметам, вникать в человеческие и творческие конфликты, переживать за всех, мирить всех, создавать атмосферу или разрушать ее, ходить на премьеры, на бесконечные сдачи худсоветам и министерствам, отстаивать картину, несмотря на недостатки, выслушивать критику в свой адрес и в адрес съемочной группы, отмечать премьеру и многое еще чего. Так было. Сейчас мой список «функций редактора», наверное, сведется к двум-трем пунктам. Увы. Профессия редактора у нас, кажется, стала очень формальной, она вымирает. И это очень жаль. У авторов картины к концу производства часто «замыливается» глаз, атрофируется чувство целого. И вот редактор, «третий глаз», консультант, просто необходим для успешной судьбы картины.
Mediasat: Какое направление — написание книг, сценариев, редакторская, журналистская работа — оказались для Вас наиболее интересны и комфортны, и почему?
— Я бы сделала такой рейтинг: сценарии- книги или книги-сценарии, потом — журналистика и работа редактора. Все это безумно интересно, и все надо попробовать. А потом определиться, наметить приоритеты.
Я по сути не редактор. Редактор должен помочь раскрыться автору САМОСТОЯТЕЛЬНО. А у меня подчас доминирует свое видение. Потом – боюсь кого-то судить, обидеть, давать оценку, брать на себя смелость и ответственность решать чью-то творческую судьбу. Я в жизни встретила только одного редактора от Бога – это Светлана Куценко. С ней можно было не соглашаться, но ее замечание или совет всегда вызывали желание еще раз подумать, пересмотреть, убедиться в своей правоте или наоборот – искать новое решение, помогало сдвинуть с мертвой точки, то что зависло.
Mediasat: Мне было интересно узнать, что Вы написали либретто балета «Мы — Анна Франк». Как это получилось и насколько Вам было сложно/непривычно/ ново? Что бы посоветовали тем, кто хотел бы попробовать себя в этом направлении?
— Посоветовала бы не хотеть себя пробовать в этом направлении. Если человек не связан с балетом и не знаком с балетмейстером, то его шансы что-то реализовать приближаются к нулю. Мой же опыт тоже возник не на пустом месте. Я была знакома с Аллой Рубиной, замечательным, тогда еще молодым балетмейстером. Она искала тему для современного балета, и я предложила ей одну из своих историй. Либретто написали, но до Министерства культуры на утверждение не донесли. Но уже тогда разговоры и обсуждения проекта с Аллой мне дали многое. А потом, лет через 15, она позвонила мне и попросила написать либретто об Анне Франк. Либретто должно было быть о чем-то позитивном, а не трагическом. Это был вызов. Я подумала – надо напрячь мозги, попробовать. Перечитала Дневник, пересмотрела фильмы. И написала. И получилась история в истории о предвкушении любви. Балет создавался в рамках проекта голландского Фонда «Анна Франк»
Mediasat: Ваша дочь наверняка выросла на Ваших сказках и сама стала писательницей. Повторить мамин опыт работы над сценариями мультфильмов не планирует?
— Ну, во-первых, она не выросла на моих сказках. Я ее растила на мировой классике и до 4 лет она не смотрела телевизор вообще, а потом — очень ограниченно. Сказки я ей рассказывала каждый вечер, что-то сочиняла по принципу: что вижу, о том пою. Жалею, что не записывала их, а засыпала, а наутро забывала, вечером уже сочиняла другие.
Нет, пока стать сценаристом не входит в ее планы. Ее интересует мир во всей полноте и красоте, а работа сценариста требует затворничества, пусть и на время. Но она пишет в соавторстве с известной немецкой журналисткой книги, не художественные, а на актуальные темы.
Mediasat: Вы смотрите наверняка современные мультфильмы. Хотелось бы узнать, какие нравятся — не нравятся категорически и почему? Мне кажется, что мультфильмы стали намного менее добрыми, чем раньше. И это грустно на самом деле.
— Мультфильмов, которые категорически не нравятся, у меня нет. Бывает просто, что мне лично не интересно, не мое. Поскольку я не в отборочных комиссиях фестивалей, то мне не приходится смотреть слабые фильмы. И слава Богу, могу смотреть что хочу. Смотрю не так уж и много, сегодня рынок завален анимационной продукцией, времени нет. Просто отслеживаю тенденции и темы.
Я не считаю, что мультфильмы стали менее добрыми. Просто понятие «добро» расширило свои границы и изменило качество. Добро не абсолютно, для некоторых чье-то «добро» оборачивается злом. Да, мультфильмы стали жестче, приблизились к игровому кино, в них исчезли сюсюкание и приторность, ложная красивость. Но мне это нравится. Мы выросли в мире табуизированных тем. А теперь, когда стали снимать с них запреты, то воспринимаем их жестокими. Это не так.
Mediasat: Расскажите о нюансах написания сценария мультфильма? Что нужно учитывать? Может быть, выведем три — пять — семь Ваших правил успешного сценария мультфильма.
— Чтобы ответить на этот вопрос, надо написать книгу. Во-первых, сценарий какого мультфильма? Коммерческого или для фестиваля? Рекламного? Минутки? Десятиминутки? Полнометражного? Это все — мультфильмы. Но, если коротенький анимационный фильм можно построить на одном гэге, пятиминутку – на анекдоте, десятиминутный – на одном сюжете, то полнометражный должен строиться по всем законам большого игрового кино. В первую очередь должна быть история. Я вообще не гэгмен, поэтому для меня важно рассказать какую-то историю, пусть очень коротенькую, но историю.
Второе. Какие я хочу этой истории вызвать у зрителя чувства? Хочу, чтоб он задумался или просто развеселился? Или то и другое? Хочу ли я чтоб он плакал, или просто созерцал. Мне лично нравятся фильмы, которые вызывают сильные эмоции и заставляют подумать о том, о чем я не думала раньше, или не придавала значения.
В-третьих, важен персонаж. Это персонаж-животное, или персонаж фантазийный, или человеческий. В зависимости от этого, у него будут разные возможности действовать. Какой у него характер, достоинства и недостатки, баланс между ними. Баланс важен, потому что персонаж — герой, мы должные ему сопереживать, недостатки его понимать и прощать. Он должен быть для нас узнаваем, а если и нет, тогда мы должны его познать, открыть для себя новый тип человека, или новую профессию, или хобби. Герой нас должен убедить.
В-четвертых, в мультфильмах должно быть пространство для музыки, песен, вставных номеров. Я придаю большое значение музыке и песням, они помогают зрителю еще больше почувствовать атмосферу.
В-пятых, анимация может быть любой – двухмерной, трехмерной, но профессиональной и оправданной жанром, целевой группой. Есть еще и в шестых, и в-десятых.
Mediasat: В жизни каждого творческого человека есть ситуации, которые можно назвать судьбой, стечением обстоятельств, фатумом или банальным везением. В Вашей профессиональной жизни везения было достаточно?
— «Случай — псевдоним Бога, когда он не хочет подписаться своим собственным именем». Все мои встречи – случайны. Я сама – случайность. Но случайностей в работе не признаю. Я столько лет писала и складывала в стол рукописные, листки, что, когда возникла случайная возможность показать написанное, мне было что предъявить. Все, что связано с работой мысли не может быть случайным. То, что связано с внешностью – может. Вдруг тебя увидели на улице, оценили Богом и родителям внешние данные, и пригласили в модели. Но это ведь тоже всего лишь шанс ею стать.
Нет, я не верю в нереальное везение. Во всяком случае мне не знаком опыт везения на пустом месте. Если приходил успех, то я его готовила сама. Если случалось невезение, должна ли я сетовать на Бога? Например, в Стокгольме в гостинице в мою комнату проникли воры и украли рабочий компьютер. Со всеми текстами. Некоторые я смогла восстановить, некоторые были на флешке. А вот почти оконченную книгу, за исключением нескольких глав, я нигде не продублировала. Ну и на кого мне пенять? На воров? На себя, конечно! Это — мои халатность и глупость. Конечно, я нахожу себе оправдание, что мало езжу с компьютером, поэтому раньше не подвергала тексты риску и не была в таких ситуациях. Но вот произошло — и все. До сих пор не могу оправиться, некоторые строчки слышу во сне, но пока нет сил браться за восстановление текста.
Mediasat: О чем Вы мечтаете?
— Я бы хотела, чтобы каждый ребенок в детстве (именно в детстве!) снял, пусть самый крошечный, анимационный фильм. В рамках школьной программы, в кружке или просто дома. Слава Богу, даже простая техника это позволяет. Сегодня я — член жюри детского Международного фестиваля «Дитятко», который проводится в Харькове. Это уникальный фестиваль, потому что представленные там фильмы делают дети. Совсем маленькие или взрослые, но — дети. Снимают их сами или под руководством взрослых. Так вот, анимационные фильмы, которые я там видела, просто завораживают. Они, может быть,несовершенны с точки профессионалов, но такие искренние, чистые, полные полета фантазии. Детки не просто делают мультик, они так или иначе пытаются осмыслить и показать свой мир. Они думают! Они проникают в отношения добра и зла, учатся рассказывать историю так, чтоб донести ее суть до зрителя. Скорее всего большинство из них выберут профессии, не связанные с творчеством, жизнь заставит. Но главное, что та искра, которую в них творчество зародило, уже никогда не погаснет, а будет гореть и дальше. И это для меня важно.
